Дай/не дай, Господи, жить в эпоху перемен
Sep. 28th, 2011 12:44 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
helllixОригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
ludmilapsyholog в Дай/не дай, Господи, жить в эпоху перемен
ludmilapsyholog в Дай/не дай, Господи, жить в эпоху переменХоть ничего нового мы и не узнали в смысле при виде чьей именно физиономии мы будем переключать канал в ближайшие несколько лет, а все же чувство от этой самой новости-неновости есть, и сильное. Не случайно все принялись обсуждать, будет революция или нет. И кто-то ее с нетерпением ждет, кто-то молится, чтобы пронесло и так обошлось. И, в общем, "оба правы".
Я в последнее время часто вспоминаю Блока, хрестоматийное депрессивно-застойное
Ночь.Улица. Фонарь. Аптека.
Бессмысленный и тусклый свет
Живи еще хоть четверть века --
Все будет так. Исхода нет.
Ага, щаз, четверть века. Кто ж тебе даст, милый. Помрешь с голоду в революционном Петербурге гораздо раньше. В Петербурге, в котором фонарь -- исправно горящий -- и аптека -- просто закрытая на ночь, а не заколоченая крест-накрест -- будут недостижимыми теплыми грезами из прошлой жизни.
Ну, а если б и удалось уцелеть и прожить "четверть века", был бы на дворе аккурат 37 год -- добро пожаловать. Исхода хотели?
Так что понимаю тех, кто боится.
Но кто жаждет бури, понимаю тоже.
Правда в том, что, думаю, нас не спрашивают. В субботу на семинаре про средневековую историю Руси докладчик, мой друг, сказал, что мы присутствуем при последних годах жизни той системы российской государственности, которая сложилась давно, в те самые Средние века, во время и после ига, нашла свое высшее выражение в сталинском СССР, и в последние полвека постепенно разваливается и умирает. И я ничегошеньки не смыслю в истории как науке, но моему внутреннему чувству эта оценка соотвествует абсолютно. Конец этой бодяги очень близко - не путинского режима только, это мелочь, а вообще всей. И не то чтобы хотелось по этому поводу сильно рыдать, бодяга-то много горя и крови принесла этой земле и людям, ее населяющим. Что-то и полезное, конечно, тоже, но в общем и целом эта хрень всегда была на стороне смерти и несвободы, а не наоборот. И полезное скорее оказывалось побочным продуктом воли к смерти и несвободе, как всеобщая грамотность и полет в космос оказались побочным продуктом милитиризации и превращения страны в один большой завод с бараками при нем.
Весь вопрос в том, что дальше. Это гораздо важнее, чем падение режима плюс-минус пять лет позже или раньше, а также форма этого падения.
Что дальше?
Основная проблема, мне кажется, в том, что у нас до сих пор не разорван договор о детско-родительских отношениях с государством. То, что произошло в Европе в процессе буржуазно-демократических революций и, похоже, сейчас происходит на Востоке -- десакрализация власти, психологическая эмансипация от нее, выстраивание новых, более равноправных отношений "народ-правители", осознание себя субъектом принятия решений о судьбе государства, закрытие темы всяких-разных "отцов народа" , "лидеров нации", "любимых вождей" и прочих туркменбаши, будь они хоть трижды зайки, либералы, реформаторы, герои и милые люди. А уж тем более если они не.
У нас этого еще не случилось. По многим причинам, но не в последнюю очередь и потому, что "родитель-государство" у нас было из тех, кто годами ребенка бьет и унижает и доводит отношения до такого состояния, когда нормальный подростковый кризис сепарации, при котором период скандалов и хлопанья дверьми сменяется новыми отношениями, невозможен. Это дисфункциональная система, лишенная гибкости, кризис ее не перестраивает, а разрушает. И подростку остается либо бежать из дома куда глаза глядят, либо замочить папашу нахрен. Вот только все, что успел огрести, остается с тобой, и не дает жить, и разрушает изнутри. И сбежать-замочить -- даже не полдела, а так, десятая часть, а вот как дальше -- это вопрос. Каков, опять же, ресурс. На что можно будет опереться, чему придется научиться в статусе "взрослых".
Это только дети думают, что быть взрослыми -- значит покупать сколько хочешь игрушек и есть сколько влезет конфет. Так примерно думали многие в 91-м. Теперь наива поубавилось, конечно. Цену вопроса все примерно представляют. И думают: ну, может, и ладно, папа вроде сейчас не самый буйный, лупит щадяще и ребер не сокрушает (православным стал, Библии начитался), денег иногда дает, в комп играть разрешает, а что за идиота держит -- неприятно, но жить можно. Лишь бы хуже не было.
Да вот только папаша-то того... цирроз, Альцгеймер, и перелом шейки бедра, терминальная стадия, и никакие успехи в дзю-до его конкретного нынешнего И.О. здесь ничего не решают. И никакая виагра, хоть какой "вертикалью власти" ее ни зови, не спасет. Все, что мог, он уже совершил, как сказал классик, и духовно навеки почил, осиновый кол ему в грудь. Нашей особой заслугт в этом нет, просто весь вышел.
Нам же предстоит сиротство. Без надежды на усыновление другим, добрым, папой, с очень скудным багажом нормальных социальных технологий за плечами -- ведь все было по свистку, как папа скажет, с выученной беспомощностью, стойкой виктимностью, опытом неуважения и ненависти к себе, с неумением буквально всего: обустраивать жизнь, решать конфликты, отстаивать свое, доверять и проверять, с годами подавляемой агрессией, с болью многих поколений, не то что не изжитой -- даже не названной во многом, с патологическими моделями поведения, словом, с ахилесовой пятой буквально везде, от макушки до пят, и изнутри тоже. Вот такая перспектива. Вот с такими исходными данными предстоит начинать новую страницу истории.
Собственно, именно поэтому мне, например, сейчас абсолютно неинтересна политика, все эти партии, оппозиции, съезды и списки. Мне неинтересно, идти или не идти на выборы, и как именно портить бюллетени, чтобы чего-то там не дать Едру, потому что нет у нас никаких выборов, окститесь, смысл критиковать архитектуру потемкинской деревни?
Не там сейчас решается, не так. Сейчас важно, сколько социальной ткани удастся нарастить к тому моменту, как папаша откинет копыта. Сколько и чего мы успеем научиться делать сами, мимо этотого государства, вместо него, лучше него. Сколько раз успеем увидеть и поверить, что мы можем, у нас получается, мы взрослеем. Поэтому, по моему убеждению, все те, кто сейчас организует тушение пожаров, поиск детей в лесу, сбор денег на операции, школы для домашнего обучения, кто отстаивает свой скверик у дома от бульдозеров, объединившись с соседями, кто защищает детей, стариков, зэков, собак, леса, создает социальные сети всякого рода, кто решается доверять, объединяться, верить в нормальные ценности, одним словом, создает и наращивает социальный капитал, делают гораздо более важное и нужное для будущего страны - ибо это государство сдохнет, а народ и земля останутся, старики, дети, зэки, собаки и леса останутся, и у них обязательно будет будущее.
Вот только времени катастрофически мало, по-хорошему, нам бы и неплохо бы сейчас годиков десять-пятнадцать вяленького такого авторитаризма, чтобы общую конструкцию как-то на плаву пока удерживал, но все новое в асфальт не закатывал. Тогда бы что-то еще успело поднарасти, встать на ноги. И цены на нефть как раз очень бы позволили это сделать. Но нету. Нынешние как раз ничего не способны удержать, ибо заняты -- воруют, а вот закатывать они мастера, одно законодательство по НКО чего стоит или налоговая система. Так что вопрос открыт -- успеем или нет. И что будет, если нет.
А пока чего, делаем что должно, и будь чему быть.
Я в последнее время часто вспоминаю Блока, хрестоматийное депрессивно-застойное
Ночь.Улица. Фонарь. Аптека.
Бессмысленный и тусклый свет
Живи еще хоть четверть века --
Все будет так. Исхода нет.
Ага, щаз, четверть века. Кто ж тебе даст, милый. Помрешь с голоду в революционном Петербурге гораздо раньше. В Петербурге, в котором фонарь -- исправно горящий -- и аптека -- просто закрытая на ночь, а не заколоченая крест-накрест -- будут недостижимыми теплыми грезами из прошлой жизни.
Ну, а если б и удалось уцелеть и прожить "четверть века", был бы на дворе аккурат 37 год -- добро пожаловать. Исхода хотели?
Так что понимаю тех, кто боится.
Но кто жаждет бури, понимаю тоже.
Правда в том, что, думаю, нас не спрашивают. В субботу на семинаре про средневековую историю Руси докладчик, мой друг, сказал, что мы присутствуем при последних годах жизни той системы российской государственности, которая сложилась давно, в те самые Средние века, во время и после ига, нашла свое высшее выражение в сталинском СССР, и в последние полвека постепенно разваливается и умирает. И я ничегошеньки не смыслю в истории как науке, но моему внутреннему чувству эта оценка соотвествует абсолютно. Конец этой бодяги очень близко - не путинского режима только, это мелочь, а вообще всей. И не то чтобы хотелось по этому поводу сильно рыдать, бодяга-то много горя и крови принесла этой земле и людям, ее населяющим. Что-то и полезное, конечно, тоже, но в общем и целом эта хрень всегда была на стороне смерти и несвободы, а не наоборот. И полезное скорее оказывалось побочным продуктом воли к смерти и несвободе, как всеобщая грамотность и полет в космос оказались побочным продуктом милитиризации и превращения страны в один большой завод с бараками при нем.
Весь вопрос в том, что дальше. Это гораздо важнее, чем падение режима плюс-минус пять лет позже или раньше, а также форма этого падения.
Что дальше?
Основная проблема, мне кажется, в том, что у нас до сих пор не разорван договор о детско-родительских отношениях с государством. То, что произошло в Европе в процессе буржуазно-демократических революций и, похоже, сейчас происходит на Востоке -- десакрализация власти, психологическая эмансипация от нее, выстраивание новых, более равноправных отношений "народ-правители", осознание себя субъектом принятия решений о судьбе государства, закрытие темы всяких-разных "отцов народа" , "лидеров нации", "любимых вождей" и прочих туркменбаши, будь они хоть трижды зайки, либералы, реформаторы, герои и милые люди. А уж тем более если они не.
У нас этого еще не случилось. По многим причинам, но не в последнюю очередь и потому, что "родитель-государство" у нас было из тех, кто годами ребенка бьет и унижает и доводит отношения до такого состояния, когда нормальный подростковый кризис сепарации, при котором период скандалов и хлопанья дверьми сменяется новыми отношениями, невозможен. Это дисфункциональная система, лишенная гибкости, кризис ее не перестраивает, а разрушает. И подростку остается либо бежать из дома куда глаза глядят, либо замочить папашу нахрен. Вот только все, что успел огрести, остается с тобой, и не дает жить, и разрушает изнутри. И сбежать-замочить -- даже не полдела, а так, десятая часть, а вот как дальше -- это вопрос. Каков, опять же, ресурс. На что можно будет опереться, чему придется научиться в статусе "взрослых".
Это только дети думают, что быть взрослыми -- значит покупать сколько хочешь игрушек и есть сколько влезет конфет. Так примерно думали многие в 91-м. Теперь наива поубавилось, конечно. Цену вопроса все примерно представляют. И думают: ну, может, и ладно, папа вроде сейчас не самый буйный, лупит щадяще и ребер не сокрушает (православным стал, Библии начитался), денег иногда дает, в комп играть разрешает, а что за идиота держит -- неприятно, но жить можно. Лишь бы хуже не было.
Да вот только папаша-то того... цирроз, Альцгеймер, и перелом шейки бедра, терминальная стадия, и никакие успехи в дзю-до его конкретного нынешнего И.О. здесь ничего не решают. И никакая виагра, хоть какой "вертикалью власти" ее ни зови, не спасет. Все, что мог, он уже совершил, как сказал классик, и духовно навеки почил, осиновый кол ему в грудь. Нашей особой заслугт в этом нет, просто весь вышел.
Нам же предстоит сиротство. Без надежды на усыновление другим, добрым, папой, с очень скудным багажом нормальных социальных технологий за плечами -- ведь все было по свистку, как папа скажет, с выученной беспомощностью, стойкой виктимностью, опытом неуважения и ненависти к себе, с неумением буквально всего: обустраивать жизнь, решать конфликты, отстаивать свое, доверять и проверять, с годами подавляемой агрессией, с болью многих поколений, не то что не изжитой -- даже не названной во многом, с патологическими моделями поведения, словом, с ахилесовой пятой буквально везде, от макушки до пят, и изнутри тоже. Вот такая перспектива. Вот с такими исходными данными предстоит начинать новую страницу истории.
Собственно, именно поэтому мне, например, сейчас абсолютно неинтересна политика, все эти партии, оппозиции, съезды и списки. Мне неинтересно, идти или не идти на выборы, и как именно портить бюллетени, чтобы чего-то там не дать Едру, потому что нет у нас никаких выборов, окститесь, смысл критиковать архитектуру потемкинской деревни?
Не там сейчас решается, не так. Сейчас важно, сколько социальной ткани удастся нарастить к тому моменту, как папаша откинет копыта. Сколько и чего мы успеем научиться делать сами, мимо этотого государства, вместо него, лучше него. Сколько раз успеем увидеть и поверить, что мы можем, у нас получается, мы взрослеем. Поэтому, по моему убеждению, все те, кто сейчас организует тушение пожаров, поиск детей в лесу, сбор денег на операции, школы для домашнего обучения, кто отстаивает свой скверик у дома от бульдозеров, объединившись с соседями, кто защищает детей, стариков, зэков, собак, леса, создает социальные сети всякого рода, кто решается доверять, объединяться, верить в нормальные ценности, одним словом, создает и наращивает социальный капитал, делают гораздо более важное и нужное для будущего страны - ибо это государство сдохнет, а народ и земля останутся, старики, дети, зэки, собаки и леса останутся, и у них обязательно будет будущее.
Вот только времени катастрофически мало, по-хорошему, нам бы и неплохо бы сейчас годиков десять-пятнадцать вяленького такого авторитаризма, чтобы общую конструкцию как-то на плаву пока удерживал, но все новое в асфальт не закатывал. Тогда бы что-то еще успело поднарасти, встать на ноги. И цены на нефть как раз очень бы позволили это сделать. Но нету. Нынешние как раз ничего не способны удержать, ибо заняты -- воруют, а вот закатывать они мастера, одно законодательство по НКО чего стоит или налоговая система. Так что вопрос открыт -- успеем или нет. И что будет, если нет.
А пока чего, делаем что должно, и будь чему быть.
